Каган русов - Страница 58

К оглавлению

58

- Не согласятся с этим киевляне, - покачал головой боярин Остромир. – С какой стати им под древлянами ходить.

- О чем мы вообще спорим, бояре, - усмехнулся воевода Гнеус. – Тот Вратислав, может, и пяти годков не проживет. Не о том думать надо. Речь-то о другом – силой князю Малу на великий стол садиться или миром. А уж кто ему в свой черед наследует, будем думать лет через тридцать-сорок, если доживем.

Гнеуса поддержал Венцеслав Гаст, и спор между боярами затих сам собой, все ждали, что скажет князь Мал – его предложение киевлян касалось в первую голову.

- Хорошо, - обернулся мал к Венцеславу, - передай боярину Семаге, что я согласен.

Глава 2
Сватовство

Княгиня Ольга слушала патрикия Аристарха с каменным выражением лица. А сам Аристарх неожиданно увлекся своим замыслом до такой степени, что почти утратил представление о реальности. Ему уже казалось, что брак Ольги с князем Малом действительно снимет все противоречия и избавит Русь от грядущей усобицы. Ну не верил он, что женщина, пусть и далеко не глупая, сумеет удержать в руках власть до совершеннолетия трехлетнего сына. Ведь не год и не два ей придется противостоять проискам многочисленных врагов, как внешних, так и внутренних. За пятнадцать-двадцать лет ее непременно собьют со стола, а то и лишат жизни. Мыслимое ли это дело, чтобы в такое смутное время во главе обширной земли стояла женщина.

- Все сказал, боярин? – сверкнула в его сторону глазами Ольга.

- Вроде все, - развел руками Аристарх.

- А теперь слушай мою волю, - произнесла Ольга хриплым голосом. – За убийцу мужа я не пойду. Великим князем Малу не быть, а древлянам выше полян не сидеть, ни на пиру, ни в совете.

- Так ведь союз мы с ними заключили с твоего согласия, - растерянно произнес патрикий.- Теперь сватов ждем.

- Сватов примем по доброму, - холодно сказала Ольга. – И жениха тоже. Но мужем Малу мне не быть и на одном столе со мною не сидеть.

- Это как же? – спросил Аристарх и растерянно оглянулся на притихших ближников.

- Я свое слово сказала, бояре, - поднялась с кресла княгиня. – Вы это дело затеяли, вам его и завершать. А коли не сумеете мне угодить, то я найду людей более решительных.

Ольга медленно спустилась с помоста, отсчитывая ступеньки звонкими каблуками, коротко поклонилась боярам и покинула зал. Патрикий Аристарх застыл в горестном недоумении. Боярин Нестор икнул, то ли от испуга, то ли от удивления. Воевода Фрелав оскалил острые как у волка клыки. И только Свенельд продолжал как ни в чем не бывало разглядывать рукоять своего меча, украшенную золотыми насечками.

- Вот не думал, не гадал… - начал было Аристарх, но, встретив насмешливый взгляд Фрелава, осекся.

- Не будем себя обманывать, бояре, - спокойно произнес варяг. – Все идет так, как мы и рассчитывали. Княгиня свое слово сказала, теперь очередь за нами. Ты как считаешь, боярин Семага?

- Согласен.

- А ты воевода?

- Согласен, - буркнул Свенельд, не отрывая глаз от меча.

- У тебя иное мнение, боярин Нестор?

- Нет, отчего же, - вздрогнул Нестор и испуганно скосил глаза на боярина Василия.

- Раз княгиня сказала, значит быть по сему, - спокойно отозвался тот.

Согласия патрикия Аристарха никто спрашивать не стал, а он не рискнул высказать в кругу столь решительно настроенных людей свое особое мнение. Нельзя сказать, что Аристарха мучила совесть, но тревога в сердце была. Уж слишком серьезное дело им предстояло свершить. И неизвестно еще, как оно отзовется в землях Руси.

- А кому отзываться? – криво усмехнулся Фрелав. – Рогволд ныне с Малом в ссоре. Волхвы древлянским князем тоже недовольны. Самое время великой княгине Ольге сказать свое веское слово. И это слово должно быть таким громким, чтобы его услышали не только в Руси, но и в сопредельных землях.

Патрикий Аристарх в приготовлениях к приему древлянских послов не участвовал. То ли простудился на весеннем ветру, то ли просто возраст брал свое, но только, возвратившись от княгини, патрикий слег в постель, а новости узнавал от сына, восемнадцатилетнего боярина Алексея. Надо отдать должное боярыне Фетиньи, сына она Аристарху родила на загляденье. И ростом вышел молодой боярин и статью. Жуковат, правда, но это уже в отцову породу, где чернявые всегда преобладали над русопятыми. Словом, было кому передать немалые деньги, нажитые Аристархом немалыми трудами. Одно в Алексее плохо, в вере он не тверд. Но тут уж боярыня Фетинья постаралась и вся ее многочисленная и горластая родня. Как ни склонял патрикий своего тестя боярина Улеба к истинной вере, ничего из этого не вышло. Улеб был сыном ротария, пришедшего на Русь вместе с князем Воиславом Рериком и никаких богов кроме Световида и Перуна не признавал. А над словами Аристарха боярин Улеб только посмеивался. Ну вот и досмеялся, ныне ни его самого, ни старших сыновей в княжий терем уже не зовут. А вершат киевскими делами пришлый варяг Фрелав, ушлый Семага, да два боярина-недоумка Нестор с Василием.

- А кто это с тобой? – спросил Аристарх у сына, кивнув на худенького парнишку, скромно стоящего у порога.

- Братан Ставр, - удивленно глянул на отца Алексей. – Младший сын боярина Улеба.

Ну ты смотри, что делается. Ведь еще совсем недавно этот малец в зыбке качался, а ныне того и гляди станет воеводой. Плодовит боярин Улеб, ничего не скажешь, Ставр-то у него не то шестой, не то седьмой сын. Этак они все отцовы нажитки по ветру пустят. Плохо, когда у боярина, пусть и богатого, пусть и родовитого слишком много сыновей. А все от того, что живут во грехе, меру ни в чем не соблюдая. У того же Улеба три жены, рожающие без продыху. Ну какая мошна это выдержит.

58