Каган русов - Страница 103

103

- Боярин Юрий связан с язычниками, - нахмурился Анадраг. – Не исключаю, что его рук дело.

- Типун тебе на язык, - рассердился Василий. – Не станет киевский боярин, язычник он или христианин убивать из-за угла. Из варягов кто-нибудь свел с братом Бенедиктом счеты. Ты своего знакомого в Киеве не встречал?

- Если бы встретил, то один из нас был бы уже мертв, - отозвался мрачный Анадраг.

Выходцев из Варгии и Полабья в Киеве было тысяч десять с гаком. Это не считая тех, кто пришли с Олегом сто лет тому назад. Великокняжья дружина состояла из новых варягов едва ли не на половину. И хотя за пятнадцать минувших лет мечники, приглашенные в Киев еще князем Ингером, уже обжились в городе и стали здесь почти своими, это вовсе не означает, что они забыли обиды, нанесенные им франками на родине. Между собой варяги-христиане и варяги-язычники никогда не ссорились, но и не смешивались, как успел заметить боярин Василий. Христиане, коих было меньшинство, кучковались вокруг воеводы Фрелава, а язычники тяготели к воеводе Свенельду. Великую княгиню Ольгу до сей поры такой расклад вполне устраивал, ибо позволял удерживать воевод в послушании, но с приездом Адальберта равновесие в киевской дружине могло быть нарушено. На что ей уже намекал воевода Свенельд. Слишком быстро воевода Фрелав и монсеньор Адальберт нашли общий язык. Боярин Василий заподозрил, что они были знакомы раньше и без обиняков спросил об этом Анадрага.

- Так ведь Фрелав был ближним боярином князя Тугомира, - пожал тот плечами. – Я его тоже хорошо знаю. Род Фрелава хоть и захудалый, но в Говолянской земле хорошо известный.

- А христианство Фрелав давно принял?

- Говорят, он крещен был еще в младенчестве матерью саксонкой, которая доводилась близкой родственницей покойному маркграфу Зигфриду Мерзебургскому. И крестил его никто иной как епископ Гильдеберт, убитый потом графом Танкмаром и боярином Юрием.

- А епископ Адальберт действительно участвовал в кровавой бойне в городе Мерзебурге?

- Тогда он был еще аббатом, - вздохнул Анадраг.

О кровавой бойне в саксонском замке боярин Василий слышал еще от покойного боярина Аристарха. Но ему и в голову тогда не приходило, что кровавый кошмар, случившийся четверть века назад в чужой земле, аукнется в Киеве.

- Брат Бенедикт тоже был в том замке?

- Да, - кивнул Анадраг. – Поэтому я и заподозрил боярина Юрия.

- Кроме Юрия там был еще один человек, - нахмурился Василий. – Князь Рогволд.

- Это тот самый, что три дня назад приехал в Киев, - насторожился Анадраг.

- Тот самый, - подтвердил Василий. – Передай монсеньору Адальберту, чтобы держался настороже. А сам присмотрись к мечникам Рогволда, среди них немало твоих земляков из вендских земель. Но если опознаешь кого-то, боярин Анадраг, - не пытайся свести с ним счеты. Предупреди меня. Иначе ты своими неразумными действиями погубишь и себя, и монсеньора, и нас.

Монсеньор Адальберт остановился в доме воеводы Фрелава. Сам Фрелав не так давно вернулся в Киев из Древлянской земли, где наместничал почти пятнадцать лет. И вернулся он по желанию княгини Ольги, которая в нынешнем непростом положении хотела видеть подле себя преданного человека. А в преданности Фрелава лично Ольге у боярина Василия сомнений не было. Варяг, прижившийся на Руси, люто ненавидел князя Святослава. Впрочем, ненависть эта была взаимной, и боярину Василию были очень хорошо известны ее причины. В свое время Фрелав, посланный на помощь князю Олегасту Моравскому, так удачно водил киевскую рать по чужой земле, что едва не погубил и княжича, и молодых бояр, и ни в чем не повинных ополченцев. А Олегаст был разбит венграми Вер-Булчу и вынужден был бежать из Велеграда. Может быть Василий не вспомнил бы об этой давней и многими забытой истории, если бы не приезд князя Рогволда, вызванный печальными событиями. Князь Олегаст Моравский, тяжело раненный в битве с саксами год назад, решил вернуться в Киев, но доехал только до Полоцка, где и скончался, а его тело, выполняя последнюю волю отца, княжич Ярослав привез в стольный полянский град. Здесь на родной для сына Олега Вещего земле и был совершен погребальный обряд, но котором присутствовали и великая княгиня, и все киевские старейшины, как христиане, так и язычники. Не для кого в Киеве не было секретом, что князь Олегаст был теснейшим образом связан с волхвами Чернобога и кудесником Рулавом. Не исключено поэтому, что смерть монаха Бенедикта была связана именно с этим событием.

Осмотрев бездыханное тело, боярин Василий поспешил с недобрыми известиями к великой княгине Ольге. Здесь он застал едва ли не всех ближников княгини, включая воевод Фрелава и Свенельда. Фрелав был чем-то сильно взволнован и косил злыми глазами в сторону сына кудесника Рулава, сохранявшего полную невозмутимость. Впрочем, боярин Василий никогда не видел Свенельда в другом состоянии. И в сече, и в совете этот рослый и уже далеко не молодой человек оставался спокойным и рассудительным.

Ольга выслушала Василия с большим вниманием. Последнее время ей нездоровилось, тем не менее, она нашла в себе силы, чтобы подняться с ложа и собрать на совет ближних бояр и воевод, дабы обсудить сложившееся положение. Все-таки смерть приезжего монаха могла поменять в Киеве многое, если не все.

- Так ты считаешь, боярин Василий, что это убийство ритуальное?

Василий вздохнул и вытащил из-за пояса нож, завернутый в чистую тряпицу:

- Суди сама, княгиня.

Ольга не испугалась крови, ржавыми пятнами проступающей на клинке, и долго рассматривала орудие убийства. Так долго, что взволнованные ближники начали уже терять терпение. И первым не выдержал воевода Фрелав:

103