Каган русов - Страница 72

Отеня был всего лишь двумя годами старше Святослава, но уже ходил с Фрелавом в Древлянскую землю, а потому и мнил себя бывалым воином, поглядывая свысока на бояр Мечислава и Алексея, для которых этот поход был первым. Но Святослав от слов Отени отмахнулся:

- Ты мне лучше скажи, мудрец, что это за люди вчера были в гостях у воеводы Фрелава?

- Вроде саксы, - неуверенно отозвался Отеня. – А может долечане или укры. Фрелав ведь родом из Бранибора, есть такой город в Полабье. Союзников, видимо, ищет воевода.

- Долго ищет, - рассердился Святослав. – Этак мы дождемся угров на свою голову.

Княжич поднялся с земли и решительно направился к шатру, где пребывал в глубокой задумчивости воевода Фрелав. При появлении Святослава он вскинул голову и поднялся из-за стола, заставленного яствами.

- Худые вести дошли до меня, княжич, - вздохнул Фрелав. – Князь Олегаст разбит уграми вчера под Велеградом и бежал в Польшу. Сегодня по утру от него прискакал гонец. Князь советует нам уходить, но, думаю, он запоздал со своими советами. Угры уже на подходе. Они конные, а мы пешие – нам от них не оторваться.

Святослав никогда не видел князя Олегаста, а потому весть о его поражении и бегстве воспринял спокойно. Однако доверие его к воеводе Фрелаву окончательно сошло на нет. Теперь он почти не сомневался, что Фрелав просто предал Олегаста, сговорившись с его врагами.

- Слышал я, что саксы к тебе приезжали, воевода? – нахмурился Святослав.

- Приезжали, - не стал спорить Фрелав. – И не только саксы, но и чехи от короля Болеслава. Князь Олегаст мешал всем.

- Теперь уже не мешает?

- Ты, кажется, на что-то намекаешь, княжич? – криво усмехнулся Фрелав.

- Я не намекаю, боярин, я знаю, - спокойно сказал Святослав. – Мне говорили, что ты предал моего отца, бросив его в битве, но я не поверил. А теперь вижу, что не лгали мне добрые люди, ибо душа у тебя гнилая, Фрелав. И как только такого печальника твой бог терпит.

- Никак ты вызов мне бросаешь, княжич? – удивился воевода.

- А пусть Бог нас рассудит, - твердо сказал Святослав.

- Нет, княжич, вызов я твой не приму, - покачал головой воевода, - тем более на виду у неприятеля. Сейчас у меня другая забота – как увести полки из-под удара угров. Но и в Киеве от меня ответа не жди. Не я в смерти Ингера виноват, не мне и отвечать. С виновных ты не спросишь – кишка тонка. А в поражении князя Олегаста не меня будут винить, а тебя. За тем ты сюда и послан, а коли потеряешь киевскую рать, то тебе и вовсе прощения не будет. Нет удачи – нет князя.

Воевода Фрелав ждал вспышки и уже покосился было на вход, где стыли в напряжении его верные мечники, но Святослав был спокоен. Ни один мускул не дрогнул на его лице, зато глаза презрительно смеялись.

- Ловушку для меня приготовил, воевода?

- Каждый вправе защищать свою жизнь, - холодно отозвался Фрелав.

- Придет срок, воевода, и я раздавлю тебя как червя, а пока живи.

Святослав круто развернулся на каблуках и покинул шатер. К Фрелаву он не испытывал ненависти, разве что брезгливость. Да и не в воеводе было дело. У Святослава хватило ума понять, что действует Фрелав не по своему почину. Кому-то в Киеве очень нужно, чтобы старший сын князя Ингера не вернулся из похода. И ради этого они готовы погубить не только князя Олегаста, но и киевских ратников, кои сейчас беспечно бродят между костров, даже не подозревая, что враг уже близок. Под началом у Святослава было триста своих мечников, на которых он мог положиться в любом случае. Но этого, конечно, слишком мало, чтобы противостоять уграм.

- Дозорные прискакали, - крикнул Святославу боярин Отеня. – Князь Вер-Булчу на подходе.

- И сколько у него людей?

- Тысяч тридцать-сорок. И все конные.

Удержать такую силу, имея под рукой десятитысячную пешую рать, не было никакой возможности. А воевода Фрелав не озаботился даже тем, чтобы обнести киевский стан палисадом. Святослав взмахом руки подозвал своих ближних мечников Буняка и Сколота:

- Скачите к уграм и скажите Вер-Булчу, что княжич Святослав хочет с ним словом перемолвиться.

Буняк и Сколот без возражений прыгнули на коней и сразу взяли с места в галоп. Святослав проводил их глазами и обернулся к боярину Отене, тревожно озирающемуся по сторонам. И было от чего тревожится боярину. В киевском стане начался переполох. И пока пехотинцы выстраивались в фалангу, трехтысячная киевская конница неожиданно снялась с места и теперь уходила на рысях к горизонту.

- Угры вроде бы в другой стороне, - удивился Отеня.

- Останешься с пехотой, - сказал молодому боярину княжич.

- А где воевода Фрелав? – удивился тот.

- Фрелав бежал, спасая свою шкуру, - вздохнул Святослав. – Пехоту он бросил на растерзание уграм. Поэтому ты поведешь рать к Дунаю, как только стемнеет. Постарайтесь двигаться побыстрее и шуметь поменьше.

- А ты куда? – спросил встревоженный Отеня.

- Я со своими мечниками поеду договариваться с уграми, - сказал Святослав хмуро. – Если договорюсь, то вернусь. А если нет, то не поминай лихом, боярин Отеня. Когда выйдешь к Дунаю, собери все ладьи в округе и уходи к морю водой. А там проси тиверцев о поддержке.

- А если угры нас настигнут раньше?

- Тогда распускай ратников, и пусть каждый спасается как может. Пешим киевлянам в любом случае против конных угров не устоять. Их вчетверо больше.

У боярина Отени была своя конная дружина в пятьдесят мечников. Мечники хоть и посматривали в сторону горизонта, где клубилась пыль, поднятая уходящей киевской конницей, но с места не двигались – ждали боярина. А Отеня пока размышлял. Положение у него было аховое. Велика была вероятность, что угры настигнут киевскую пехоту на марше и вырубят копейщиков раньше, чем те успеют построится в фалангу.