Каган русов - Страница 153


К оглавлению

153

- Боже мой, - только и сумел вымолвить Варда Склир побелевшими губами. – Спаси и сохрани нас пресвятая Богородица.

Ромеи медленно пятились от стен Доростола. Русы их не преследовали. Битва затухала сама собой, и только небо продолжало безумствовать над головами живых и павших, а холодные струи дождя безжалостно хлестали в спины отступающим ромеям.

Лагерь Цимисхия утонул в грязи. Сыро было даже в шатре императора, где собрались промокшие до нитки и злые на весь мир патрикии. Сам император уже успел переодеться в другую одежду, которую его слугам каким-то чудом удалось уберечь от потопа, и смотрелся на фоне своих приближенных почти орлом. Впрочем, печать уныния лежала и на лице императора. Иоанн Цимисхий в который уже раз упустил птицу счастья, забившуюся было в его руках. О потерях, понесенных ромеями в этой битве, никто даже не заикнулся, и без того было понятно, что они оглушительные. Важнее было то, что уцелевшие утратили всякое желание сражаться. Даже патрикии дрожали сейчас не только от холода, но и от страха. Таинственный всадник, возникший невесть откуда, среди молний и потоков воды, льющихся с неба, будоражил воображение многих, в том числе и магистра Константина, доселе весьма скептически относившегося к славянским богам.

- Быть может, нам следует вывести флот из Дуная? – предложил Василий Неф, пряча глаза от рассерженного императора.

- И позволить русам уйти водой из Доростола?! – рыкнул на патрикия император.

- Зато Болгария останется за тобой, божественный, - утешил Цимисхия магистр Константин.

Вспыхнувший было в шатре спор прервал Варда Склир, вошедший в шатер императора. Полководец склонился к Цимисхию, сидящему в кресле, и что-то горячо зашептал ему на ухо. Патрикии, стоящие чуть в отдалении, услышали только одно слово «Святослав» и не на шутку взволновались. Неужели безумный каган предпринял еще одну попытку прорыва?!

- Каган Святослав предлагает нам вступить в переговоры, патрикии, - сказал Цимисхий, поднимаясь с кресла. – Слава Всевышнему, победа остается за нами.

За победу, впрочем, пришлось заплатить дорогую цену. Настолько дорогую, что многим она уже не казалось победой. В сущности император принял все условия русов и беспрепятственно выпустил их из Болгарии, с захваченной ими в походе на Византию добычей. Святослав в обмен дал слово не нападать первым на империю. Договор был скреплен взаимными клятвами, и магистр Константин, приложивший немало сил для его заключения, мог, наконец, вздохнуть свободно. Встреча императора с каганом состоялась неподалеку от Доростола. Причем каган Святослав, приплывший на встречу в ладье, не только не поклонился Цимисхию, но даже и не встал со скамьи. Поведение руса не лезло ни в какие ворота, но ромеи промолчали, дабы не подвергать риску жизнь божественного императора.

Ладьи русов уходили вниз по Дунаю, а ромейское войско, поредевшее едва ли не на две трети с тихим ужасом смотрело им вслед. Русы тоже потеряли немало людей во время осады и четырех жесточайших битв, но их было все же еще слишком много, чтобы внушить страх и почтение зрителям.

- Я бы послал за ними флот, - негромко произнес патрикий Роман, искоса при этом глядя на Цимисхия.

- Я дал слово русам, - надменно вскинул голову тот. – И не собираюсь его нарушать.

- Слава божественному цезарю Иоанну! – очень вовремя воскликнул магистр Константин. – Слава победителю русов!

Славословие магистра было подхвачено войском, но без особого энтузиазма, а потому вряд ли долетело до ушей уплывающих русов. Тем не менее, война выиграна, и это должны будут признать даже враги императора Цимисхия.

- Надеюсь, каган все-таки не доплывет до Киева, - тихо произнес Варда Склир.

- Я тоже надеюсь, патрикий, - в тон ему отозвался магистр Константин. – И порукой тому хазарский ган Аршак и ромейское золото.


Достигнув днепровских порогов, русы разделились. Воевода Свенельд повел рать берегом, каган Святослав с тысячью ближних мечников решил наведаться в Перунову рень, дабы принести жертвы своему небесному покровителю. Это было первое капище ударяющего бога на родной земли и миновать его Святослав не мог.

- Твоя воля, каган, - холодно сказал Свенельд, - но ты рискуешь и собой, и людьми.

- Не будем спорить, воевода, - спокойно произнес каган. – Зов Перуна громче, чем зов родной земли.

- Не на всякий зов следует откликаться, Святослав, - покачал головой Свенельд. – А жертв Перуну мы принесли столько, что их хватит на сотни лет вперед.

- Твоими устами мед бы пить, воевода, - усмехнулся Святослав. – Но Ударяющий явился на наш с тобой зов. Теперь черед кагана навестить своего бога.

- Бери лучшие ладьи, - махнул рукой Свенельд, - остальные мы спалим, чтобы не достались никому.

Флот русов здорово потрепало бурей в Черном море, многие ладьи дали течь и тащить их через днепровские пороги было бы безумием. Добычу погрузили на телеги, купленные у уличей, и Свенельдова рать двинулась посуху к родному городу. Сам воевода ехал верхом. Многие мечники тоже обзавелись конями. Но большинство шло пешком, при случае опираясь на тарахтящие телеги. Свенельд не торопился. Нельзя сказать, что последний поход Святослава закончился бесславно, но Болгарию они все же потеряли. А главное потеряли уверенность в непобедимости кагана и в вечной благосклонности к нему славянских богов. Наверное, это понимал и Святослав, иначе не отправился бы в капище Перуна, даже не дойдя до родной земли. Интересно, какой ответ он надеялся получить от Ударяющего бога, и что собирался предъявить его упрямым волхвам?

153