Каган русов - Страница 142

142

Первыми в атаку пошли ромейские акриты, чье снаряжение мало чем отличалось от печенежского или угорского. Скорее всего это была разведка боем, и воевода Юрий спокойно наблюдал, как наездники на легких подвижных скакунах врезаются в ряды печенегов. Впрочем, атака акритов захлебнулась в самом начала. Встретив жесткий отпор, они поворотили коней и понеслись к стенам города, увлекая за собой и печенегов.

- Куда?! - заорал Юрий, бросая коня наперерез гану Едигею. – Назад!

Увы, остановить набравшую ход печенежскую лаву не удалось ни Юрию, ни его мечникам. Печенеги опьянели от легкой победы и неслись навстречу смерти, даже не подозревая, что она притаилась за дальним холмом. Юркие акриты, разбившись на два рукава, обтекали холм. Таившаяся в укрытиях пехота вдруг словно выросла из под земли за спинами печенегов, перекрывая им путь отхода, а навстречу легкомысленным степнякам уже выезжали на огромных конях закованные в сталь клибанофоры. Обогнув холм, юркие акриты обрушились с двух сторон на растерявшихся печенегов. Дружина воеводы Юрия, попытавшаяся прорубить печенегам путь отхода, увязла в плотных рядах пехотинцев. На печенегов с холма обрушился град стрел, в мгновение ока выбив из седел едва ли не треть лихих наездников.

- Надо помочь! – обернулся Вратислав к воеводе Фрелаву.

- Бесполезно, - покачал головой старый варяг.

Клибанофоры, пройдя сквозь рассыпающуюся лаву печенегов и расступившиеся ряды собственной пехоты устремились к левому, неприкрытому конницей, крылу фаланги русов. Одновременно в атаку перешла ромейская пехота, а на угров гана Курсана обрушилась конница патрикия Петра. Заметив опасность, воевода Юрий стал отводить дружину ближе к фаланге. Туда же устремились и уцелевшие печенеги, сумевшие все-таки пробиться сквозь ромейские ряды. Тяжелая конница ромеев, наткнувшись на дружину воеводы Юрия, вынуждена была замедлить ход. Но пятьсот киевских мечников не могли надолго задержать закованных в сталь всадников, превосходивших их числом в пять раз.

- Вперед! – крикнул князь Вратислав и первым послал своего коня наперерез ромеям.

Магистр Константин с большим интересом наблюдал, как ромейская мельница с большим знанием дела перемалывает попавших в ее жернова печенегов. Судя по всему, это как раз была та самая ловушка, о которой накануне говорил Варда Склир. И надо признать, ловушка, приготовленная опытным полководцем сработала на славу. Из десяти тысяч печенегов уцелела лишь малая горстка, остальные полегли под ударами клибанофоров и акритов. В какой-то миг патрикиям показалось, что победа уже одержана. Клибанофоры железной лавиной накатывались на левое крыло фаланги русов, а им противостояла лишь жалкая горстка всадников. Василий Неф уже воздел руки к небу в ожидании триумфа, но явно поторопился с этим жестом. Невесть откуда выскочившие конные русы ударили атакующим клибанофорам во фланг и расстроили их ряды. Русов было не более двух тысяч и защитным снаряжением они уступали ромеям, но тем не менее клибанофорам не удалось прорваться к фаланге и смять ее левое крыло. Не помогла ромеям и легкая конница во главе патрикием Алакасом, брошенная Вардой Склиром на помощь замешкавшимся клибанофорам. Еще хуже дела складывались у патрикия Петра, который лично возглавил удар ромейской конницы на угров, прикрывавших правое крыло фаланги. Ромеям не помогло даже четырехкратное превосходство. Угры хоть и подались было назад, но в бегство не обратились, на что, видимо, рассчитывал патрикий Петр. А в просвет, образовавшийся было между фалангой русов и уграми, ударила конная дружина князя Святослава. Причем ее натиск был столь силен, что акриды Петра не выдержали натиска и стали поворачивать коней. В довершение всех бед ромейская пехота, обрушившаяся всей своей мощью на фалангу русов, не сумела пробить бреши в этой железной стене. Прикрывшись щитами, русы, стоявшие в первых рядах, ловко орудовали копьями, а из-за их спин в ромеев летели сулицы и стрелы. Время от времени, русы перестраивались, на место убитых, раненых или уставших выдвигались свежие бойцы. Эти четкие перестроения, очень хорошо видимые со стены, сначала восхитили наблюдавших за ними патрикиев, а потом повергли их в уныние. Фаланга русов не только перестраивалась, она еще медленно двигалась вперед по телам убитых ромеев, которые безнадежно уступали своим противникам в умении не терять плеча друг друга даже в самой сложной ситуации. Ромейская фаланга разваливалась на части, копейщики не успевали занять место своих павших товарищей, чем русы не замедлили воспользоваться. Красные щиты русов вдруг раздвинулись и из-за спин копейщиков выскочили воины, вооруженные мечами и секирами. Не успевшие сомкнуть ряды ромеи были частично вырублены, но большей частью обращены в бегство. Впрочем, бежали они недалеко. Командирам ромеев удалось вновь выстроить пехотинцев в фалангу и, пользуясь численным превосходством, атаковать русов. К сожалению, мечники русов за это время уже успели спрятаться за стеной из щитов, и атака ромеев захлебнулась. По прикидкам магистра Константина, ромейская пехота при каждом новом натиске теряла едва ли не в десять раз больше бойцов, чем русы. Впрочем, при отступлении ромеи теряли еще больше.

- Если так будет продолжаться весь день, - просипел над ухом магистра Василий Неф, - то к вечеру у нас не останется пехотинцев. Их и так полегло уже больше трети.

Патрикий Василий, надо отдать ему должное, не хуже магистра разобрался в ситуации. Опрокинуть фалангу русов с помощью одной только пехоты было практически невозможно. А ромейская конница, несмотря на численное превосходство никак не могла справиться с конницей Святослава. Патрикию Петру удалось остановить побежавших акритов, но до окончательного успеха ему было еще далеко. Зато на правом фланге у ромеев явно наметился успех. После разгрома и почти полного истребления печенегов в самом начале битвы, превосходство ромеев здесь было подавляющим. На месте Варды Склира магистр давно бы уже бросил на помощь клибанофорам свой последний резерв. Десять тысяч акритов, абсолютно свежих еще не принимавших участие в сражении вполне могли бы решить исход этой битвы.

142